О чудо! Сколько вижу я красивых
      Созданий! Как прекрасен род людской!
      О дивный новый мир, где обитают
      Такие люди!
Шекспир, “Буря”.
    Мама ласково лизнула подшерсток, а Соколинка мысленно вздрогнула. Это самое легкое движение сбило её мысли-рассуждения о предстоящей церемонии посвящения. “Самая краси-ивая сегодня. Так и хочется в пыли поваляться, чтобы весь этот писанный лоск унять”, — ворчливо промурчала про себя кошечка, только мысли свои, конечно, не озвучила, лишь ласково потерлась о Рябинкин бок. Она подняла счастливые глазенки на старшую кошку, и мама без слов поняла свою неугомонную девчонку.
    Мама всегда была близка и понимала, как никто другой. Им не нужны были слова, просто они вместе существовали на одной волне и умели молчать, задевая самые тонкие душевные струны. И эти короткие минуты молчания пролегали во всей Соколинкиной жизни, начиная с самой первой её луны. Каждый вечер они с мамой смотрели на яркие огоньки Серебряного Пояса. Мама научила думать, молчать и мечтать. Мама подарила её истинное и безграничное счастье.
    Посвящение Соколинки было отложено на две недели из-за её побега из лагеря, выходки, право слово, небывалой, ибо комок пушистой мелочи умудрилась выловить в ручейке рыбешку, что не всегда дается даже рыбомордым ученикам второй луны обучения. Но та легкость, с которой девчонка свалилась в ручей, до сих пор заставляла её краснеть где-то под шерстью. Наказание было справедливым, и Соколинка очень удивилась, когда предводительница сменила гнев на милость, решив посвятить юницу через четверть луны.
    — Ну, иди, — мама подтолкнула кошечку к выходу из пещерки. Соколинка вышла… споткнулась и плюхнулась на краю поляны. По счастью, коты были слишком заняты, чтобы обратить внимание на юницу, растянувшуюся на пузике в пыли. Лишь предводительца Синяя Звезда чуть дернула краем уха, но заметила она или нет — остается только догадываться. Ей почему-то казалось, что кошка за ней наблюдает, но доказательств, конечно, никаких не было.
    Соколинка поспешно отряхнулась и подняла глазенки на появившуюся за спиной маму. То погладила дочь хвостом по спинке, а затем легко подтолкнула вперед. Теперь юницу заметили все. Разговоры как-то сразу стихли, и перед кошечкой образовался разноцветный пушистый коридор, приглашающий её проследовать к возвышению, туда, где стояла Синяя Звезда, готовая занести отметку в книгу судьбы нашей героини. Какова она, эта власть, позволяющая менять судьбы своих подчиненных? Какова она, эта ответственность, которая заставляет сжиматься ночами от мгновенно перехватывающего дыхание ужаса?  Какова она, эта неумолимая сила повелительного голоса, дающая новые устремления для самых усомнившихся в своей вере душ?  Все это — дары Звездного племени, заключенные в одну из самых влиятельных кошек леса. Восхищение? Страх? Нет, только полный и абсолютный восторг от созерцания кого-то подобного рядом с собой. И Соколинка хотела бы, вне всякого сомнения, чтобы однажды рядом с ней коты испытывали подобное этому ощущение.
    Говорят, в такие моменты накатывает страх. Внутри что-то сжимается, но это совсем не так. То была просто очередная контрольная точка, от которой множество поворотов, и нет только одного — назад. На сердце было легко, она летела где-то меж звездных, невидных пока ещё скоплений, а в глазах её полыхал яркий закатный огонь. Мурашки пробежали под шерсткой Соколинки, и она поняла, что сегодня ещё не раз испытает это чувство. Взгляд её встретился с фигурой Синей Звездой, шерстка юницы напряглась, словно по ней пропустили электрический разряд.
    Между ней и предводительницей возникло какое-то напряжение, которое вдруг превратилось в чистейший глоток воздуха. Не сводя с Синей Звезды задумчивого и слегка завороженного взгляда, Соколинка шла вперед. Краем глаза она замечала, что на поляне существует ещё кто-то кроме предводительницы, спиной она чувствовала мать, но в реальности девчушки существовала только она — эта кошка, почему-то притянувшая Соколинку. Ей казалось, что вокруг Синей Звезды собралась тысяча маленьких звездочек, а в глазах её танцуют тени котов Звездного племени. И она так не хотела разрывать то возникшее единство, так хотела, чтобы предводительница почувствовала тоже, что и она, поняла её… но, несмотря на видимую близость к племени и любовь к котятам, кошка эта была далека от Соколинки.
    Связь прервалась, когда юница уселась на место. Предводительница воззвала к племени и церемония началась. Девчонка больше не пялилась на Синюю Звезду, как не пыталась она и понять, кого старшая кошка определила к ней в наставники, только надеялась, что этот кот (или кошка) не станет припоминать её косяк с вылазкой из лагеря.
    — …Я сама буду обучать Соколицу, — грохнул над головой волевой голос. И мурашки вернулись, побежав по спине кошечки, сохраняющей полное внешнее спокойствие. Что-то на поляне взорвалось, только никто не услышал, не заметил и последствий этого грандиозного бабаха. А эти звездочки, летавшие вокруг Синей Звезды, вдруг ворвались в закрытый Соколицын мирок, снося все преграды на своем пути. Эти яркие точки сливались перед глазами, превращаясь в яркие полосы, хаотично движущиеся линии, которые создавали самые прекрасные рисунки на алом закатном фоне. “О, как прекрасен этот дивный новый мир!.. О, как я счастлива, что ты встречаешь меня, раскрыв свои объятия!”
    Предводительница коснулась носом носика кошечки. Уверенная в себе Соколица не проронила ни звука, но все невысказанное легко читалось в её глазах. Она совсем не замерла, не онемела, просто не хотела нарушать всю красоту этого момента невольным звуком или шорохом. А все, что происходило на поляне, звучало так глухо, словно рядом с кошечкой прозвучал всамделишный взрыв, на долгие годы лишающий слуха. Но нет, давление нарастало, пока не сменилось криком.
    — Соколица! Соколица! — племя искренне радовалось за кошечку, и она раскрыла душу, влетела в это возбужденное кошачье столпотворение, наслаждаясь множеством голосов, выкрикивающим её новое имя — “Соколица!”
    — Может, мы могли бы осмотреть хоть немного наших территорий сегодня? — спросила ученица, когда кошачья толпа разошлась по своим делам, оставив Соколицу и её наставницу наедине. Время было уже позднее, но кошечка не боялась ночных приключений, вечерний воздух бодрил её, открывал второе дыхание, новые силы и новые чувства.

    Лес был буквально наполнен закатом. Его красноватые лучи плясали на зеленых листочках, красили деревья в причудливые полосы, сам воздух был насквозь пропитан ими. Темнота наступала неохотно. Вальяжно переступая с лапки на лапку, она подходила к границам своих владений, настороженно поглядывала на уходящую пору вечернюю. Подобно ей вела себя маленькая кошечка, оглядывающая границу и противоположный берег — территорию Речного племени.
    Соколица была очень рада, когда наставница одобрила её предложение выбраться за пределы лагеря сразу же после посвящения. Нельзя не отметить, что речь девчушкина была поставлена так, что отказать ей было крайне сложно. Она всегда умела найти слова, направляюще собеседника в необходимое русло. И этот маленький талант скрывался за её весельем и бесшабашностью также успешно, как хищник скрывается в высокой траве, выслеживая добычу.
    Они побежали вверх по склону по знакомой Соколице тропке. Ученица следовала за старшей кошкой, быстро приноровилась к её темпу и уже не волновалась, что может отстать. Это позволило юнице спокойно оглядывать окрестности, изучать запахи. Она с легкостью отметила, что совсем недавно здесь прошел пограничный патруль. А ещё в воздухе висели запахи патруля охотничьего, что вечером принес в лагерь немало дичи. Ах, как хорошо во время сезона Зеленых Листьев!
    О границе ученица была наслышана, ведь не зря не по лунам смышленая девчушка проводила столько времени среди оруженосцев. Эта полоска между ними и соседями оказалась ровно такой, какой её себе нарисовала Соколица, опираясь на богатые описания молодых котов. Запах у соседей был соответствующий — ветер дул в их сторону, а потому и вонь рыбомордых чувствовалась прекрасно. Соколица сделала над собой  усилие, чтобы не поморщиться.
    — Это сложный запах, он состоит из нескольких… — ученица осеклась и бросила задумчивый взгляд на Синюю Звезду. Соколицыны ушки дрогнули, когда она вспомнила, что вопрос наставницы был несколько более полным, а ответ свой она начала давать так, словно никакого вопроса об их местоположении задано и вовсе не было.
    — Мы на границе с Речным племенем. Это понятно, потому что здесь река, и такого огромного источника воды на нашей территории нигде больше нет. Но кроме этого их выдает запах рыбы (который мне хорошо известен). Только запах этот не просто рыбный, он сложный. Кажется, так пахнет какая-то травка*, но я её не знаю, и она пахнет не так ярко, несмотря на то, что вонь стоит несусветная, видимо, из-за того, что их пограничный патруль прошел здесь совсем недавно, — слова текли легко. Соколице даже не нужно было размышлять над ответом, она просто говорила то, о чем знала, нисколько не сомневаясь в том, что слова её — правда. — И что-то ещё… кажется, их было трое, один из них поранился. Вон сколько у них там острых камешков, — ученица кивнула в сторону границы.
    Не зная, нужно ли ещё что-то добавить, Соколица замолчала. На её взгляд она сказала уже достаточно много. К тому же ей показалось, что где-то на той стороне мелькнула тень. Она поежилась и отошла за спину наставницы. Несмотря на всю её храбрость и некоторую дозу адреналина, приливающего в кровь, она все равно разумно опасалась чужаков.
    — А ведь Чешуйник действительно поранился, балбе-есина, — громко сказал кто-то с другой стороны. Соколица не сразу поняла, что ветер изменился, а потому её слова были хорошо слышны даже на другой стороне реки. Кустарник раздвинулся чьими-то широкими плечами, и на границу выбрался мощнотелый серый кот с белоснежной мордочкой. Следом за ним вышел… ученик?, который по виду был на несколько лун старше Соколицы. Он слегка прихрамывал. Третьего участника патруля видно не было, но он вполне мог находиться где-то ниже или охотиться. А ещё ученице почему-то казалось, что третий патрульный — кошка.
* возможно, Соколица имела ввиду камыш.

крепко привязанный к дереву
освобожденный от кожи
Марсий
кричит
и пока крик не доберется
до неких высоких ушей
млеет в тени собственного крика
Збигнев Херберт.

    Соколицыны ушки дрогнули, но она призвала на помощь спокойствие. Агрессия, волнами исходившая от речных котов, была ей не совсем понятна. Нет, конечно, она знала о вражде между четырьмя племенами, в детскую не раз залетали волнения с главной поляны. Только это было в уютном лагере, где всё пахло домом, даже палатка целительницы, в которой котята не всегда были желанными гостями. Тогда все беспокойства внешнего мира казались какими-то неестественными, иногда Соколице даже казалось, что патрульные говорят неправду про пограничные стычки, чтобы поднять свой авторитет в глазах других воителей, а также вызвать завистливые взгляды учеников и котят. Уж она-то во всем разберётся, когда её посвятят в оруженосцы и она впервые выйдет в лес, на границу. Ей казалось, что миром правит гармония, которая не сразу, но постепенно разрушалась от негативного отношения. И вот вдруг выяснилось, что сказки таковыми совсем не являются, а дивный новый мир оказался въедливым, как мышиная желчь, алчным, как скупец, сидящий на куче дичи, и жестоким, как коты, сосланные в Темнолесье.
    Это шипение незнакомого оруженосца, а затем и угрожающие слова воителя, который беседу начал вроде бы довольно добродушно, привели Соколицу в некоторый ступор. Наглость, с которой речной кот обращался к Синей Звезде, нельзя было оставить без внимания. Она осторожно коснулась бока наставницы, ровно также, как касалась раньше бока матери, когда молча хотела передать обуревающие её эмоции. Поймёт ли её Синяя Звезда или решит, что ученица трусит? Так или иначе, Соколица успешно сдерживала нарастающее возмущение, а говорить и не пыталась, предоставив старшей кошке самой разбираться с возникшей ситуацией. Вместо этого девчушка приступила к самому что ни на есть важному делу — изучению врага.
    При детальном рассмотрении серый кот оказался ещё крупнее, чем она подумала сперва. Невольно задержавшись на белой мордочке, она вдруг отметила, что кот этот младше её наставницы, однако уже отмечен множеством шрамов, да и выражение на морде у него было совсем не такое, с каким ходят молодые коты. Почему-то Соколица захотела подойти к нему и потереться о его шерстку где-то за ушком, даже несмотря на то, что он хамил (имел смелость хамить!) предводительнице Грозового племени. На мгновение ей даже показалось, что речной воитель тоже смотрит на неё, и совсем не так, как на Синюю Звезду. И вдруг она осекла сама себя. Что за глупости она смеет допускать в свою голову?! Девчонка вздохнула и перевела взгляд на оруженосца. Юнец же, напротив, эмоций своих сдержать даже не пытался. Ей даже на несколько мгновений показалось, что это раздражает вражеского воителя не меньше, чем её саму. "Наверное, это рана его так отвлекает", — подумалось Соколице. Но прониклась состраданием она почему-то не к агрессивному оруженосцу, а к его старшему товарищу. Уж она никогда не позволила бы вести себя так. Есть же в конце концов чувство собственного достоинства, не позволяющее показывать слабость, ну и честь племени, конечно. Впрочем, её рассуждения могли быть совсем неверными, ибо речных котов Соколица видела впервые, может быть, такое поведение — это норма? Или же они сейчас и вовсе рассмеются, как старые друзья, а вся эта ярость — показное? Ах, как многое ещё ей предстоит узнать.
    Переругивания предводительницы и воителя Соколицу совсем не интересовали, и, если честно, поведение наставницы даже несколько раздражало кошку. Все-таки она предводительница, а это лишь глупые клубки меха, которые провоцируют её, говоря всякие грубости. Но во внешней политике племени юница разбиралась ещё меньше, чем в целительских травах, потому молчала и слушала ровно до тех пор, пока не прозвучало её имя. "Ох, ну меня-то к этому зачем привлекать? Великое Звёздное племя, неужели мне нужно что-то сказать? И он опять смотрит на меня... Так пристально разглядывает", — она бросила на воителя ответный пренебрежительный взгляд и громко фыркнула (дескать неча зенки пялить, не на выставке).
    — Ага. Это не ты ли чуть не утопла четверть луны назад? Мой приятель говорил о тебе на Совете. Беспомощная, — хмыкнул вражеский ученик, наконец решивший подать голос.
    — Как тебя на Совет-то пустили, никчемный? — в тон ему фыркнула Соколица, махнув хвостом в сторону порезанной лапки ученика. Тот зашипел и пригнулся, его старший товарищ только хмыкнул. Он шагнул вперёд, взгляд речного кота пригвоздил грозовую ученицу к земле. Он открыл было рот, но сказать не успел ни единого слова.
    — Крутобок! — из зарослей травы показался третий патрульный, а вернее — патрульная. Кошка встала рядом с соплеменниками, и вид у неё был куда более миролюбивый. Впрочем, смотрела она грозно.

Ты белый и светлый,
Я - я тёмная, тёплая.

Ты так откpовенно любишь,
Я, я так безнадёжно попала.
Мы, мы шепчем дpyг дpyгy секpеты,
Мы всё понимаем, и только этого мало.

    Мир напрягся, как за секунду до самоуничтожения. И в этот миг настроение Синей Звезды поменялось на самом тонком уровне. Она как будто резко обрела идеальное спокойствие и самоконтроль. Возможно, его было даже чуточку больше, чем необходимо, но на вспыльчивую молодую воительницу в глазах Соколицы она более не походила. Кивнув своим мыслям, ученица слегка распушилась, стараясь казаться больше. Но, к сожалению, перед нею были крупные в костяке речные коты, и казаться больше самого малого из них было очень тяжело. А Крутобок, конечно был самым огромным, и даже Когтелапа, размерами не превосходящая Синюю Звезду, казалась рядом с ним небольшой кошкой. "Посмотреть бы, как этот увалень сражается", — вздохнула про себя Соколица, но тут же отогнала от себя эти бредовые идеи. Только вот идея встретить Крутобока ещё раз была ух какая навязчивая. А ведь он ещё не покинул границу.
    Пока Синяя Звезда отчитывала котов другого племени, пока Когтелапа тактично водила лапкой по другому берегу, едва сдерживая стыд за соплеменников, пока Чешуйник вылизывал горящую огнем лапку, словом, пока все были заняты ссорой ради ссоры, Соколица и Крутобок сверлили друг друга уничтожающими взглядами. Они поняли все одновременно. Та тонкая цепочка, что в миг натянулась между ними, вдруг схватила обоих котов за горло, загорелась пламенем, которое нельзя было потушить даже окунись они с головой в Реку. "Я буду избегать тебя даже на Советах племён", — читалось в глазах обоих котов. А затем вдруг для обоих все как-то кончилось, словно похихикивающий звёздный предок выпустил из лап лассо, которым заарканил двух котов несколько минут назад.
    Это тёплое чувство исчезло, и у границы как-то ощущаемо похолодало. Успокоившийся было Крутобок в очередной раз огрызнулся в сторону Синей Звезды. Его соплеменница возвела очи горе, но промолчала. Видимо, она прекрасно понимала, что отчитывать соплеменника рядом с грозовыми котами — это не самая лучшая идея. В целом, Когтелапа показалась юнице довольно приятной кошкой, несмотря на то, что принадлежала она Речному племени.
    — Да-а, Чешуйка своей кровищей всю реку залил, — хихикнула Соколица. Но как-то по-доброму и с некоторой долей искреннего сострадания к ранению котика. Ей бы совсем не хотелось, чтобы кто-то видел её в слабости, а уж коты из другого племени - тем более.
    — Вообще-то я Чешуйник! — проворчал котик, но без какого-то особого запала. Кажется, он порядком устал. Появись Синяя Звезда и Соколица на границе немного раньше, они могли бы увидеть, как ловко этот ученик вытащил две средних рыбины. Может от того ему было так обидно, что грозовые кошки увидели его в момент слабости, а не в момент силы. Впрочем, искренность Соколицы не могла не затронуть что-то в его душе, и он как-то разом перестал злиться на чужачку. Юница тоже это заметила, как и то, что у неё легко получилось сгладить конфликт. Может быть, даже лучше, чем у самой Синей Звезды (сам себя не похвалишь - никто не похвалит, и таких слов от суровой наставницы Соколица совсем не ждала).
    Над рекой повисла тишина. Коты двух племён смотрели друг на друга, но не ярились и не шипели. Гармония вселенной была восстановлена, а на Соколицу накатило тёплое чувство удовлетворенности. Впрочем, мысли её были прерваны наставницей, сообщающей, что им пора идти дальше.
    — Да, пойдём скорее! — воскликнула Соколица. Ей как можно скорее хотелось уйти из-под пронзающего взгляда Крутобока. Ах, если бы она могла проникнуть под его черепную коробку, то слышала бы "Соколица... Чудесная, чудная, чудесатая". И все это скрывалось под абсолютно непроницаемым гневным взглядом. Как хорошо он контролировал свои эмоции!
    — Идём, — приказала своим патрульным Когтелапа. И все трое тут же исчезли в зарослях камыша, лишь их отвратительный рыбный запах говорил о том, что несколько мгновений назад на этом самом месте стояло три речных кота. Соколица, конечно, не видела, как её фигурку, бегущую за Синей Звездой, провожал взглядом Крутобок, вернувшийся к реке, чтобы забрать двух рыбешек Чешуйника.
    Тем временем между наставницей и ученицей воцарилось молчание. Стычка на границе привела обеих в некоторое смятение. Соколица, впрочем, заговорила первой.
    — Этот странный котяра, Крутобок, как-то злобно смотрел на меня. Что я ему сделала? Почему они были такие агрессивные? — интересно, а Синяя Звезда заметила, что произошло? Конечно, повышенное гневное внимание речного воителя нельзя было не заметить, а на Соколицу наставница вроде особого внимания не обращала, но вдруг она почувствовала то, что происходит где-то на подкорке у молодых котов. Юница хотела как можно скорее обсудить это со старшей кошкой и навсегда выкинуть Крутобока из головы. Ишь рассверкался очами, дурила зелёноглазый!

    — Мне было интересно посмотреть, как они отреагируют на ответную провокацию, только и всего, — пожала плечами Соколица. Она села напротив Синей Звезды, остановившейся для разговора несколько минут назад. Как и наставница, кошка обвила маленьким своим хвостишкой лапки, но не потому, что ей так нравилось, а потому что земля уже начала отдавать крохи накопленного за день тепла. — Мне, в общем-то, все равно, что он там болтал. Он не сказал ровно ничего путного, — “только потешил мое самолюбие тем, что ему обо мне хоть что-то известно, и я уже далеко не неизвестная серая ученица, а он для меня по-прежнему остался непонятно кем, без каких-либо особых достижений”. — Но я обещаю, что в следующий раз такое не повторится, — Соколица чуть склонила голову в знак уважения к наставнице. Замечание она приняла спокойно. И, конечно, она подозревала, что шутка, сыгранная ею с речным оруженосцем, предводительнице понравится. В общем-то, она была рассчитана скорее на неё, чем на кого-то из рыбомордых. К тому же юница хотела несколько реабилитироваться перед Чешуйником — агрессия и оскорбления никогда не были свойственны кошечке, она легко переводила любые негативные слова, обращенные к ней, в шутку.
    — Неужели ты ждала от соседей теплого приема?  — “нет, лишь прочесть хотелось эту теплоту в глазах одного из них”. Впрочем, наставница и не ждала ответа. Соколица действительно сглупила. Почему-то ей казалось, что речные коты, увидев новую оруженосицу, захотят познакомиться поближе, да и присутствие предводительницы не должно было предполагать явной агрессии с их стороны. Мама всегда говорила, что к старшим котам нужно относиться уважительно, к какому бы племени они не относились (хотя свои, конечно, всегда в приоритете). “Мы все-таки не бездушные создания”, — всегда говорила мама. И это правильно. Только разве до всех достучишься? Они привыкли, что это — нормально. Что может быть противнее озлобленного стада? Только три (и гораздо хуже, если четыре) озлобленных стада. Неужели в этом нелепом мире ей придется жить?
    В этот самый момент с языка её чуть было не сорвался вопрос “а почему мы не можем объединиться и жить все вместе?”, тот самый вопрос, который, пожалуй, задает своему наставнику каждый оруженосец. Но она тут же нашла на него ответ: потому что нормально, потому что традиции, потому что разные менталитеты, разные физические особенности, потому что стадо… в мыслях металось много всего, они долбились об черепную коробку, готовясь выскочить наружу. Соколица закричала бы на весь лес, если бы не присутствие предводительницы.
    — …не можем водить дружбы с котами из вражеских племен… Крутобок оценивал тебя, как соперницу… — “заткнись, заткись, закрой свой рот!!” Слова предводительницы вызвали в душе кошки отвратный резонанс. С одной стороны, хорошо, если все кончится прямо сейчас, она убьет в себе это теплое чувство, которое зародилось внизу живота, а ещё лучше — больше никогда не увидит этого Крутобока. Но с другой стороны, как хотелось вновь испытать на себе этот пронзительный взгляд, заставляющий молча смотреть на него, восхищаться и гореть. И Соколица знала — он тоже горит где-то там. Или она ошиблась? Как так, она, которая так хорошо разбирается в кошачьих чувствах! Она, что словно радар ловит чужие эмоции и понимает их — и вдруг такой прокол? “А может, деточка, ты слишком много о себе мнишь?”
    Голос Синей Звезды растворялся в ночи. Она слушала наставницу краем уха, а сама обитала на совершенно ином плане. Она вырвалась в совершенно иной мир, мир взрослых, где не было прощения слабостям, где даже эмоции были на совершенно другом уровне, где она не могла дружить с кем хотела, где чувства к представителю иной фракции были под абсолютным запретом, и нарушение правил жестоко каралось. Весь ужас от осознания этого пришел к девчонке только сейчас, хотя, пожалуй, должен был захватить ещё тогда, на Реке, когда она заглянула в его глаза и пропала для своего племени навсегда. Он был совершенно другой, не похожий на соплеменников, и даже с её наставницей он просто играл, провоцировал предводительницу племени как несмышленую девчонку, а где-то в глубине себя посмеивался. Она поняла это, она приняла его игру, и сделала свой ход, перечеркнув тем самым все его предыдущие ходы. Конечно, он пришел в ярость, но ярость эта легко переключилась в страстный интерес. Который не сулит им совершенно ничего хорошего.
    — Соколица, хватит витать в облаках! Спустись, ради всего Звездного племени, на землю! — а в облаках ведь так хорошо. Там, в Звездном племени, исчезают все границы, которые существуют на земле. Только ей пока что там не место, она ещё поживет, но судьбу свою будет строить так, как захочет сама.
    — Пожалуйста, прости меня, Синяя Звезда, — на мордочке девчонки проступила грусть. Но совсем не от того, что первое её знакомство с грозовыми территориями началось так, а от того, что она оказалась полностью вырвана из своего уютного теплого мирка, который только что сама себе создала. — Как-то все… не совсем так вышло, как я представляла, — да уж, тут не поспорить. — Может быть, мы вернемся в лагерь, а по дороге посмотрим на Ручей или Змеиную горку? Мне так много о них рассказывали! — к Соколице вернулся её прежней энтузиазм, но, сказать по правде, на мордочке её отпечаталась усталость и какая-то затаенная боль. Впрочем, последняя задержалась не более, чем на несколько мгновений, и ушла, словно её никогда и не было.

    Конечно, Соколица помнила, где протекает Ручей, ибо, несмотря на сегодняшнее приключение, забыть, как она в нем чуть не утопла очень тяжело. Но кошечка была благодарна наставнице за то, что она не стала упоминать об этом происшествии сейчас. Зато сказала о Соколицыном косяке на посвящении, что несколько задело юницу. Конечно, она слышала, что говорят в племени, и слова эти совсем не грели маленькую кошечку, да только не обращала она на них никакого внимания. Девчонка верила, что у неё появится хороший наставник (или наставница), без предрассудков, не оглядывающийся на прошлое, живущий настоящим и двигающийся в сторону будущего. На посвящении Синяя Звезда слегка оттолкнула Соколицу, но сейчас юница поняла, что предводительница Грозового племени — именно та наставница, о которой она всегда мечтала. Любовь к старшей кошке заполонила маленькое девчушкино сердечко, и осталась там навсегда неугасимой верностью и верой.
    — Это очень большой зверь! — с явным энтузиазмом произнесла Соколица. Кажется, у нее открылось второе дыхание. — Он жил здесь не один, возможно, с детенышами, но запах уж больно старый, гораздо старее, чем его собственный. Я думаю… — она ещё раз принюхалась, различая едва уловимые нотки и вспоминая те описания, которые давали родители и старшие ученики. — О! Я думаю, что здесь когда-то жил барсук, — глубокомысленно изрекла ученица.

***

    Тучи чуть не закрыли луну, племена были не на шутку взбудоражены, а Сумрачное племя и племя Ветра едва-едва не вцепились в глотки друг другу. Первый Соколицын совет прошел на редкость паршиво. Для начала, она практически сразу оказалась отколота от наставницы. Не то, чтобы Синяя Звезда попросила ученицу “погулять”, но она и сама поняла, что лучше не мешать предводительнице, у которой, вне всякого сомнения, на это мероприятие были свои собственные планы.
    Они прибыли на Совет вторыми, раньше у Четырех Деревьев оказалось только Речное племя. Старшая кошка как-то по-особому посмотрела на Соколицу, кивнув в сторону рыбомордых, но ничего не сказала. Они вообще не говорили о том, что случилось в день посвящения юницы. Помня просьбу предводительницы, кошечка не обсуждала с кем-либо то, что произошло у Реки. Соколица быстро нашла среди оруженосцев друзей, только ни один из них не стал ей так близок, как Синяя Звезда. Она с удовольствием выслушивала переживания товарищей по палатке, но сама никогда с ними не откровенничала, бросая им лишь коротенькие факты из своей по сути довольно одинокой жизни.
    Синяя Звезда была замечательной наставницей (пожалуй, её можно было даже назвать подругой), вот только дел у неё было много. Она вовсе не забывала про ученицу, но могла внезапно сорваться с тренировки или и вовсе отменить её. Как правило, Синяя Звезда всегда отправляла её в охотничий или пограничный патруль, а также заниматься с другими котами. Но пару раз предводительница все-таки забывала о том, что должна была приткнуть Соколицу в пару к кому-нибудь, и тогда кошечка вдоволь отрабатывала боевые приемы в песчаном овражке, где по чистой случайности никого не оказывалось, а затем отправлялась охотиться, выбирая для этого самые безопасные уголки леса. От границы с Речным племенем она благополучно держалась как можно дальше.
     Ей нравилось такое ученичество. Она часто изучала лес, но старалась делать это так, чтобы не наткнуться на свой или соседский патруль. Неизвестно, что хуже. Соколица ни в коем случае не хотела подставлять наставницу, потому каждая одиночная вылазка в лес сопровождалась невероятной бдительностью, которую она никогда за собой не замечала в другие дни. Синяя Звезда ничего не говорила об этом, но, конечно, знала и замечала все. Юнице осталось только догадываться, почему наставница так сильно ей доверяет. Может, потому что она сама раскрыла ей душу?
     И только сейчас предводительница попросила ученицу быть осторожнее. Ах, как хорошо, что она не знает об их с Крутобоком дружбе. Соколица пыталась, Соколица старалась, но звезды оказались неумолимы, и её снова притянуло к речному увальню. Может, судьба действительно предопределена, и ты никак не сможешь её поменять, даже если будешь рвать жилы? Так или иначе, но это случилось.

    Это случилось четверть луны назад. Соколице доверили важное задание — самостоятельную охоту без присмотра наставницы. Конечно, к ней был приставлен воитель, но тот взял своего ученика (надо сказать, к такому виду тренировок юница привыкла быстро, и стала не по лунам самостоятельной), а потому Соколица была отпущена в условное вольное плаванье. Они привычно разделились, и юница, не желающая сегодня ни с кем контактировать, двинулась в сторону границы с Речным племенем.
    Кошечка ушла намного дальше, чем обычно, спустилась вниз по реке, поймала водяную полевку, но та была настолько маленькой, что Соколица совсем не порадовалась своей добыче. Она хотела было принюхаться, но тут на неё налетел огромный мокрый шерстяной ком, придавил юницу к земле, не позволяя хоть как-то двигаться. От меха пахло Речным племенем и старым знакомством.
    — Что, охотница, не получается сегодня? Обычно ты такая ум-мничка, — промурчал Крутобок и усмехнулся, не обращая внимание на коготки Соколицы, которыми она пыталась впиться в его мохнатое брюхо.
    — Ты что, шпионишь за мной?! — воскликнула тогда грозовая ученица. А в груди разливалось тепло — он знает, он контролирует ситуацию...

    Воспоминание врезалось в Соколицу, когда она уловила в толпе котов знакомый запах. Они говорили о том, чтобы встретиться на совете, но ученица уверила речного воителя, что Синяя Звезда не возьмет её с собой, уж больно неспокойная обстановка нынче была в лесу. И вот она здесь, вопреки всей это внешней политике. А через некоторое время, познакомившись с котами из других племен, она оказалась у Крутобока за спиной. Поговорить им не дали — предводители начали Совет, под пристальным взглядом предводительницы Соколица пробилась к самой скале и устроилась впереди.
    Но совет кончился, и они вернулись в лагерь. Ученица не слушала и не слышала того, что говорит Синяя Звезда племени. Ещё не отзвучали последние звуки её речи, а Соколица уже шла к пещерке предводительницы. Старшая кошка предупредила юницу, что хочет с ней поговорить. Незаметно скользнув под папоротниковый полог, девчонка уселась, обвив хвостом лапки. Она ждала наставницу и боялась того, что та хочет ей сказать.

    Говорят, скоро земля вся покроется жёлтыми листочками. Соколица видела, как природа медленно угасает, это был первый её Листопад. А ещё говорят, что скоро начнутся холодные проливные дожди, ну а потом на землю опустится снег. Холодные крупинки, тающие на шерстке и языке, юница помнила хорошо. Но под лапкой у неё был не белый снежок, а крошечный жёлтый листок, который случайным ветром был занесён в палатку предводительницы.
    Синяя Звезда зашла в палатку, и Соколица запоздало подумала, что ей стоило принести предводительнице мышку или кролика. Наверняка кошка даже поделилась бы с ней. Но сейчас уже было не до этого, потому что наставница начала напирать с вопросами. Говорила она строго, но без какого-либо укора, которым, как правило, сопровождаются нудные нотации. В такие моменты Соколица не знала, перед кем она все же находится, предводительница племени ли говорит с ней сейчас по всей строгости и правилам, наставница ли, случайно заметившая привязанность своей ученицы, а может быть подруга, готовая поддержать в этой непростой ситуации и помочь разобраться со всем спектром чувств, волнами накатывающих на юница.
    — Не понимаю, Синяя Звезда. Не понимаю, что происходит. Просто когда я вижу его, внутри меня как будто загорается огненный цветок, — негромко приговорила она. — Ты и сама говорила, он видит во мне только соперницу... И что плохого в том, чтобы иногда с ним общаться, до тех пор, пока мой огонёк не догорит? (А я уверенна, случится это скоро).
    Девчушка дернула ушками и плотнее прижала к себе хвостишку. Неужели Синяя Звезда подумала, что она посмеет предать племя? Или же просто переживает за неё? Ах, как же сложно. Быть может, ей действительно стоило найти друга или подругу среди оруженосцев или молодых водителей? Но не тянуло её к ним, уж больно заносчивыми и скучными они ей касались.

    Она заметила страх, промелькнувший в глазах наставницы. Кто был перед ней сейчас — подруга или предводительница? А может быть, просто уставшая кошка, для которой проблема, взваливаемая Соколицей, появилась совсем не вовремя, да и не к месту? Ученица хорошо понимала Синюю Звезду. Возможно, делиться своими чувствами к серому котяре и не следовало, но она не видела в них ничего плохого. Любовь — не влюбленность, она хорошо контролирует свои эмоции и действия, не ударяется в горячку, не нарушает воинский закон (никто ведь не запрещал иметь друзей в других племенах). Другое дело, что в племенах подобные отношения никогда не приветствовались. Но в племенах обязательным было также общение с теми, кто тебе и вовсе неприятен. Хорошо бы, конечно, с этим смириться, да только Соколица не могла смириться с тем, как страдали порою её соплеменники, попадая в совместные патрули со своими ненавистниками. Наверное, поэтому, у нее не было ни врагов, ни друзей (кроме Синей Звезды, конечно, с которой Соколица делилась своими переживаниями только по этой причине).
     Ученица моргнула. Перед ней сидела уставшая кошка, легонько покачивающая головой. Её маленькое сердечко переполнилось жалостью к предводительнице. Она нашла время, чтобы уделить внимание ей, Соколице! И это ученица так сильно ценила, что нельзя было передать ничем, кроме эмоций. Она подошла ближе и ткнулась в плечо Синей Звезды лбом. Ушки её как-то грустно поникли, но вовсе не от тех слов, которые сказала предводительница мгновением позже.
    — Я думала над этим долго, Синяя Звезда. Если Крутобок и его племя будут угрожать нам, я без малейшего колебания приложу все усилия, чтобы их уничтожить, — эти слова были абсолютной правдой, потому прозвучали твердо и сильно. Соколица не сомневалась, что её серый друг поступил бы точно также. Долг всегда стоял выше их чувств, их игры. Другое дело, что юница никогда не допустила бы войны между Грозовым и Речным племенем, и уж всяко — встречу с таким противником, как серый воитель, на поле брани. Его соплеменники интересовали Соколицу мало, для неё они были в первую очередь врагами, несмотря на всё её теплое отношение к Крутобоку.
    Но что могла сказать её Синяя Звезда? Подруга, наставница, предводительница — здесь все было едино. Она не могла желать Соколице зла, но и никогда не смогла бы понять до конца всю ту глубину чувств, что обуревали девчушку, и всю ту игру, которой было так сладко и приятно предаваться. В общем-то её жизнь была намного проще и сложнее, тогда как жизнь юницы — во много раз сложнее и проще (автор предпочтет не распространяться на эту тему часовой лекцией). Верно, разумеется: — навсегда прекратить дружбу с этим котом, — самый разумный совет из всех, что можно было бы услышать.
    — Я понимаю, Синяя Звезда. И попробую сделать так, как ты говоришь. Только знай — я никогда не причиняла и не причиню племени зла! Ты всегда можешь на меня положиться, у меня никогда не будет котят от Крутобока, мы не обсуждаем тем, касающихся наших племен, а в случае войны я легко откажусь от этой дружбы. Мне будет жаль драть такую красивую шерстку когтями (Соколица позволила себе усмешку), но я сделаю так, как велят мне долг и разум, а не чувства и горячее сердце.
    После этих слов кошечке как-то полегчало. Но ей очень захотелось прямо сейчас выйти вон, и только уважение к Синей Звезде не позволяло это сделать. Несмотря на все эти слова, она разговаривала с предводительницей, которая, вне всякого сомнения, была права, такие чувства были неуместны, особенно в это нелегкое время.
    — Можно я пойду спать? — она заглянула в глаза наставнице и только сейчас поняла, какая же на неё навалилась усталость. Соколица готова была здесь и сейчас устроиться под боком Синей Звезды и спать, спать, спать…